/ Чешский след в городе Верном /

Между чешской деревенькой Олешник и городом Алматы — около шести тысяч километров. Оба этих населённых пункта связаны с именем одного человека — Драгутина Новака, первого директора Верненской мужской гимназии. Путь из точки А в точку Б занял примерно 40 лет.

Верненская мужская гимназия открылась в 1876 году. По этому случаю в «Публикациях по Семиреченской области» появилось следующее объявление:

«С настоящего учебного года в г. Верном учреждается министерством Народного Просвещения 4-х классная классическая прогимназия с двумя древними языками: греческим и латинским. В нынешнем году открываются 1, 2 и приготовительный классы (без пансиона). Прошения о поступлении принимаются инспектором ежедневно, с 11 до 3 часов дня, с 26 августа, в доме купца Абулгазина. Прошения и обязательства можно получать печатанные, бесплатно, в том же доме. К прошениям следует прилагать следующие документы: метрическое свидетельство о рождении и крещении, о происхождении и свидетельство о привитии оспы. Открытие Верненской прогимназии, согласно предписания г. Главного Начальника края, произошло 1 сентября настоящего года» [1].

Спустя пять лет прогимназия была реформирована в полное восьмиклассное учебное заведение. В 1890 году в гимназии обучались 260 юношей.

Первым инспектором, а затем и директором Верненской мужской гимназии стал Драгутин Касперович НОВАК.

Из формулярного списка о службе [2] можно узнать, что Драгутин Касперович Новак происходил из австрийских подданных, в 1868 году состоял стипендиатом министерства народного просвещения. В 1869 году в Санкт-Петербургском университете выдержал экзамен на звание учителя древних языков в гимназиях Российской империи [3]. В феврале 1872 года в Псковской римско-католической церкви принял присягу на верность службы, а в сентябре 1874 года в Псковском губернском правлении — на подданство России.

Появление большого количества чехов – специалистов разного направления – в  Российской Империи связано с вызовами, с которыми встречались лидеры чешской национальной политики в тогдашней Австрийской империи. В отличие от Венгрии, которая достигла в результате Австро-венгерского соглашения 1867 г. равноправного положения с Австрией (монархия превратилась практически в федерацию), Чешские земли оставались австрийской провинцией. И это несмотря на быстрые темпы чешской национальной эмансипации, впечатляющий рост количества образованных чехов, рывок в техническом и промышленном развитии как раз Чешских земель – Богемии, Моравии и Силезии. Чешская национальная репрезентация пыталась находить поддержку для своей политики и за границей, например во Франции или России. Ярким проявлением этих стремлений стало путешествие в Париж и «паломничество чехов в Москву» (pouť Čechů do Moskvy), состоявшиеся в 1867 году. Тогда группа чешских интеллигентов во главе с Франтишеком Палацким и Франтишеком Ладиславом Ригером, не принявших изменения в Габсбургской монархии после Австро-Прусской войны, искала поддержку российского правительства. Аудиенция с Александром II состоялась во время Этнографической выставки в Москве, после чего царское правительство создало льготные условия для переселения чешских колонистов в Россию. Но деятельную политическую поддержку тогда чехи ни во Франции, ни в России так и не получили, пришлось сосредоточиться на собственных ресурсах чешской политики. Тем не менее много молодых чехов, получивших хорошее образование, но оказавшихся дома с ограниченной перспективой, начало воспринимать Россию вместе с США и другими странами как идеальное место для профессионального роста. И так как прямого опыта с проявлениями российского империализма и самодержавия у чехов – в отличие от поляков – пока не было, некоторые продолжали питать симпатии и к славянофильскому движению. 

Проявлением этих тенденций была программа славянских стипендиатов, привлекавшая педагогов из славянских народов Австро-Венгрии для российских классических гимназий. За полтора десятилетия своего существования, с 1866 по 1880 годы, институт подготовил 175 учителей древних языков (греческий и латынь) [4]. Среди них было 86 чехов, то есть половина всех стипендиатов [5]. Именно этим путём в Россию попал и первый директор Верненской мужской гимназии Драгутин (Карл) Касперович Новак.

Карл (на чешском Карел) Новак (именно такое имя он получил при крещении) происходил из семьи крестьян Кашпара и Терезы Новак из д. Олешник, родился 11 октября 1835 года, крещён в католической Благовещенской церкви в соседнем селе Загайи [3, 6].

Родной край Новака в сердце южной Богемии – это равнинный гармоничный ландшафт с плодородными полями, хвойными лесами и десятками рыбных прудов, который входил в состав обширного поместья князей Шварценбергов с резиденцией в замке Глубока-над-Влтавоу.

Родители Карла были сравнительно зажиточными крестьянами-хлебопашцами. Хотя в Австрийской империи было введено общее обязательное школьное образование уже в 1774 г., во время детства Карла еще очень многие сельские дети посещали школу с 6 до 12 лет с большими пропусками, некоторые еле научились читать по слогам и подписываться. Тем не менее, в семье уже был пример образованного родственника – ведь крестным отцом (восприемником) Карла был его родной дядя, военный священник. И родители явно хотели, чтобы Карел пошел по его следам. После тривиальной (церковно-приходской) школы в с. Загайи Карл окончил семь классов гимназии в городе Ческе-Будейовице (она была еще в ведении католического образовательного ордена пиаристов), последний гимназический класс окончил и выпускные экзамены (maturita) сдавал в государственной гимназии другого южночешского города Писек. Ему было без пары месяцев 22 года, то есть он был на 2-3 года старше, чем большинство его одноклассников. Это свидетельствует о трудностях гимназической учебы для мальчика из крестьянской семьи, особенно если учесть, что надо было в совершенстве овладеть немецким языком, так как в те времена средние учебные заведения в Чехии (в отличие от начальных) были строго немецкоязычными.

В гимназиях тогда один из главных акцентов делался на изучении классических языков, и Карлу явно понравились сочинения древних писателей и гимназическая среда вообще, поэтому он решил продолжить учебу на философском факультете, который тогда в подавляющем большинстве выпускал именно будущих гимназических преподавателей. Как и многие другие мальчики из южной Чехии, он предпочел учебу в Венском университете (расстояние от родного села до Вены лишь немного больше, чем до Праги, где до конца 60-х гг. XIX в. в основном преподавание велось тоже на немецком). Студенты философских факультетов могли тогда себе выбирать нужное количество лекций из списка по собственному желанию и после 6 семестров учебы сдавали государственные экзамены по тем предметам, которые потом должны были преподавать в гимназиях. Новак выбрал например лекции прекрасного специалиста древних языков Германа Боница, или одного из основоположников научного славяноведения, Франца Миклошича. Надо полагать, что именно во время учебы в Вене (1858-1861 гг.), кроме словенца Миклошича, Новаку встретились однокурсники из южнославянских народов (хорваты и сербы), и он заинтересовался культурой балканских славян, их борьбой за независимость, и поэтому уже в России начал пользоваться чисто южнославянским именем Драгутин. Как раз в 50-ые годы XIX вв. постепенно растет доля студентов философских факультетов из сословия крестьян (в количестве они почти догоняют горожан), что было одним из проявлений эмансипации  крестьян в Австрийской империи после отмены подданства в 1848 г.

После окончания университета Новак некоторое время остается в Вене, становится учителем в престижном частном пансионе Петра Билки, чеха по происхождению, но скоро возвращается в гимназию в Ческе-Будейовице, на этот раз как учитель. В течении шести лет он преподает латынь, немецкий, чешский, географию, греческий и природоведение. Но ему понятно, что в домашней среде он вряд ли сможет скоро получить хорошее место, найти применение для своих обширных знаний и организационного таланта.

В 1868 году Карл решил продвинуться по карьерной лестнице через программу Учительского института славянских стипендиатов в Санкт-Петербурге. Для зачисления в стипендиаты он выдержал испытание: «удовлетворительно» перевёл отрывки из Геродота и Тита Ливия. Получив звание учителя древних языков Карл Новак просил определить его в одну из гимназий Одесского учебного округа. Вакансия нашлась в Керченской Александровской гимназии, с вознаграждением 860 руб. в год, соответствующим приблизительно 10 урокам в неделю. Однако предложенные условия не понравились будущему учителю латыни, и он вернулся в Санкт-Петербург под покровительство Александра Ивановича Георгиевского, одного из главных поборников введения классической системы образования. В итоге Новак получил место в Псковской гимназии, где проработал учителем латинского языка с 1869 по 1876 годы [2, 3].

Из Псковской гимназии Д. К. Новак был вызван на службу в Туркестанский край с назначением инспектором Верненской мужской прогимназии, а затем — директором Верненской гимназии. Состоя на этой должности получал жалование 1800 рублей в год.

Одновременного с Верненской гимназией была основана прогимназия в Ташкенте, ее первым руководителем — инспектором — был коллега Новака из Института славянских стипендиатов, словак Михал (Михаил Матвеевич) Янко.

Примерно в то же время Семиречье посетил военный врач Иван Иванович Зарубин. О городе Верном он оставил такие воспоминания: «Верный — довольно большой город, насчитывающий до 15 000 жителей. Он разделяется на новый город, старый город (Алматинская станица), Алматинский выселок и Татарскую слободку. В нем есть сносные гостиницы, несколько лавок и магазинов, множество деревянных домов, но всё это бедно, серо и грязно, и в общем не похоже на главный город области». [7]

Непритязательность архитектуры и пыльные улицы компенсировали виды на горы. Зарубин писал в 1879 году: «Горы Заилийского Алатау дики и живописны; виды один другого лучше развёртываются перед глазами. Утёсы бесконечной вереницей тянутся друг за другом, скалы чередуются со скалами, и высоко над ними стелются громадные снежные поля».

Спустя пять лет, в 1884 году, в город заехал учёный-миколог Николай Васильевич Сорокин. «Город лежит на высоте 2500 футов над уровнем моря и построен на ровной местности у самой подошвы Заилийского Алатау, вершины которого резко выделяются на голубом небе своими вечными снегами. Я остановился в единственной гостинице Алихина. Хотя из окон номера, снабжённого балконом, и развёртывается красивая панорама гор, но грязь и нечистота моего временного жилища отличались колоссальными размерами. Слуга-еврей, Ицка, до такой степени был засален и ходил до такой степени неряшливо, что мог отбить всякий аппетит, когда подавал кушанья. Улицы и базар отчасти напоминают собою Ташкент: те же арыки, те же густые тальники и пирамидальные тополя. Особенно красив проспект генерала Колпаковского. Прекрасный губернаторский дом, художественно построенный архитектором Гурдэ, гораздо лучше Кауфманского, а здания гимназий и некоторых частных домов могли бы украсить любой губернский город в Европейской России», — писал Сорокин. [8]

Вполне возможно, что аналогичную картину наблюдал в своё время и Драгутин Новак.

К слову, поначалу собственного здания у упомянутой Сорокиным гимназии не было, оно появилось лишь в 1882 году не без участия Драгутина Новака. Здание Верненской мужской гимназии проектировал военный инженер Янчевский, а дорабатывал — городской архитектор Поль Гурдэ. Двухэтажное строение имело симметричную композицию, фасад был оштукатурен и украшен скромно, в классическом стиле.

Умер Д. К. Новак на службе 19 октября 1892 года.

На сохранившемся портрете Драгутин Касперович Новак — со знаками орденов Святого Владимира 3-й и 4-й степени (за отличную службу), Святой Анны 2-й степени с мечами (за усердную службу), Святого Станислава 2-й степени и знаком Красного Креста.

В круг знакомых семьи Новак входили земляк — учитель греческого языка Вацлав (Вячеслав Вячеславович) Крачмер, востоковед Александр Людвигович Кун, бывший в 1876-1882 главным инспектором училищ Туркестанского края, верненский лекарь Иероним Соболевский, а также семья генерал-губернатора Туркестанского края Колпаковского.

Мелания Фоминична Колпаковская, супруга генерал-губернатора края, была крестной матерью всех дочерей Новаков [9].

Всего у супругов Новак было шестеро детей:
— Драгутин (родился 27.07.1884),
— Вячеслав (14.09.1886),
— Ольга (14.12.1876),
— Людмила (02.02.1878),
— Мария (23.03.1879),
— Анна (23.02.1882).

Крёстными других детей четы Новак стали Голенко — родственники со стороны Анны Степановны [9].

В декабре 1892 года вдова директора Верненской гимназии Анна Степановна Новак (урожденная Голенко, дочь отставного майора) подаёт ходатайство в дирекцию гимназии о выдаче ей прогонов от Верного до Пскова и пособия в количестве полугодового оклада жалованья. По цепочке бумага дошла до министра народного просвещения [10]. Основанием для обращения стала норма «Положения об особых преимуществах гражданской службы в отдалённых местностях». По закону вдова «экспата» имела право на получение полуторных прогонных денег на семь лошадей от Верного до Пскова и пособия в размере 900 рублей.

Итак, прошение подано, бюрократическая машина начала работать. И.о. директора Верненской гимназии ходатайствует об отпуске Верненскому областному казначейству кредита на 2 225 рублей 78 копеек для выдачи из них вдове Новак ординарных прогонов (1325,78 руб.) и пособия (900 руб.), а также взноса в пользу инвалидов.

После долгой переписки Омская казённая палата утвердила финансовую смету. В результате сложных расчётов сумма прогона уменьшилась на 0,85%, до 1314 руб. 49 коп. Интересно, что к этой сумме были добавлены издержки.

Из расчёта можно также узнать подробный маршрут из Верного в Псков: от Верного до Капала, далее — до Семипалатинска через Сергиополь, затем до Павлодара, Омска, Тюмени, Екатеринбурга, Перми, Дебессы, Костромы, Ярославля, Рыбинска, Тосно и, наконец, до Пскова. Вдове с шестью несовершеннолетними детьми нужно было преодолеть более 5 тысяч вёрст и сделать 14 пересадок. Ехать предстояло на перекладных по грунтовке и по железной дороге…

Однако вдова Новак из Верного так и не выехала, на что указывают сохранившиеся в архивах дела о принятии детей в Верненскую мужскую гимназию, а также списки учеников, коим выданы аттестаты или свидетельства зрелости [11, 12].

Из дела о приёме в гимназию Драгутина-младшего [12] можно получить представление о его школьных годах. Девятилетний мальчик был принят в младшее отделение приготовительного класса по экзамену. В 1895 году был переведён в 1-й класс. Поначалу учение шло хорошо, однако со следующего года в кондуите стали регулярно появляться записи о шалостях и проступках непоседливого ученика.

Вот лишь несколько записей за 1898 год.

— 2 октября: Вёл себя неприлично во время урока истории так, что преподаватель нашёл необходимым удалить из класса. Оставлен на 1 час инспектором.
— 5 октября: Вымазал товарищу лицо чернилами на уроке чистописания. Оставлен на 1 час инспектором.
— 11 ноября: Небрежно обращается с учебными пособиями. Оставлен на 1 час инспектором.
— 18 ноября: Шалил на уроке гимнастики. Оставлен на ½ часа инспектором.
— 27 ноября: Шалил на уроке латинского языка. Оставлен на 1 час инспектором.
— 20 декабря: Постановлено выразить от Педагогического совета порицание за плохие успехи по древним языкам и русскому.

Несмотря на многочисленные дисциплинарные взыскания и неуспеваемость, мальчик всё-таки окончил гимназию. В 1904 году документ о получении среднего образования получил Драгутин-младший, а в 1906 году — его брат Вячеслав.

Драгутин Новак-младший летом 1903 года вместе с Михаилом Фрунзе принимал участие в экспедиции к озеру Иссык-Куль. Выступили из Верного 29 мая, прошли Боамским ущельем, достигли «Тёплого моря» и в августе вернулись в город : «Шли пешком, а телега, нагруженная одеждой, принадлежностями для сбора растений и насекомых, полученными от П.П. Семенова [Тян-Шанского], продуктами питания, ехала рядом»… [13] Свою дальнейшую жизнь Драгутин Драгутинович связал с юриспруденцией. В 1910 году он имел чин губернского секретаря и был старшим кандидатом на судебную должность при Верненском окружном суде.

Также известно, что три дочери Драгутина Касперовича — Людмила, Ольга и Мария связали свою жизнь с делом просвещения. Священник В. Яковлев в статье «Церковно-приходские школы и школы грамоты Туркестанской епархии в 1896/97 учебном году», опубликованной в газете «Семиреченские областные ведомости» в 1898 году, сообщал:

«Особенным же усердием среди учащих отличались нижеследующие лица: 1-го округа. Учительница Верненской Соборной школы О. Новак (окончившая курс гимназии). В начале своей учебной деятельности она теоретически ознакомилась, путём изучения соответствующих руководств, с правильными приёмами преподавания предметов начального образования. Благодаря своему образцовому усердию, она в деле обучения учеников вверенной ей школы достигла очень хороших результатов. Успехи учеников по всем предметам, а в особенности по русскому языку и чистописанию, были весьма хороши. Её религиозность и замечательная любовь к ученикам благотворно влияли на этих последних и в нравственном отношении.

2. Учительница Верненской Троицкой школы Л. Новак (кончившая курс гимназии). ее приёмы обучения, благодаря самостоятельно приобретённым ею дидактическим сведениям, хорошим природным умственным дарованиям и двухлетней практике, отличались правильность. Ее любовь к ученикам и усердие — были истинным утешением для училищного начальства и принесли ученикам вверенной ей школы — великую пользу. Успехи учеников по преподаваемым ею предметам — а в особенности по русскому языку — очень хорошие.

На учительских курсах учительницы О. Новак и Л. Новак, как весьма усердные, способные и более других педагогически опытные слушательницы курсов, по моей просьбе помогали учителям и учительницам школ грамоты в их теоретически и особенно практических занятиях на курсах. Курсистки, из учительниц школ грамоты, обыкновенно собирались в квартире О. Новак и Л. Новак (они — родные сестры) и там, под их руководством, усвояли курсовые лекции и подготовлялись к ведению в школе назначаемых им уроков. <…>».

Еще одна дочь — Мария Новак была учительницей Верненской Покровской церковно-приходской школы. Она также отмечена в числе лиц, с особенной ревностью и успехом обучавших школьников [14].

Источники:

1. Публикации по Семиреченской области и Кульджинскому району, 1876 г., № 35.
2. РГИА, ф. 733, оп. 225, д. 346, лл. 62-74.
3. РГИА, ф. 733, оп. 169, д. 153.
4. Басаргина Е. Ю. Из истории классического образования в России: учительский институт славянских стипендиатов // Индоевропейское языкознание и классическая филология. XIV. СПб., 2010. С. 93.
5. РГИА, ф. 733, оп. 169, д. 230 Каталог славянских стипендиатов 
6. DigiArchive of SRA Třeboň, 8696/122.
7. Зарубин И. По горам и степям Средней Азии. Путевые заметки от Москвы до Кульджи (окончание) // Русский вестник. Т. 144. 1879. Декабрь. – С. 627-683.
8. Сорокин Н.В. В горах и долинах русского Тянь-Шаня (начало) // Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Т. 24 (XXIV). 1886. – С. 360-386.
9. ЦГА, ф. 153, оп. 1, 2.
10. РГИА, ф. 733, оп. 122, д. 611.
11. ЦГАМ, ф. 459, оп. 14, д. 136.
12. ЦГА РК, ф. 94, оп. 1, д. 2245, св. 75.
13. Воспоминания Э. Пояркова // Советский воин, 1977, № 13, с. 8-10.
14. Семиреченские областные ведомости, 1898, № 8.